Как в Ветхом, так и в Новом Завете слово «икона» иногда употребляется также в значении «изображение идола» (см.Втор.4:16; 4Цар. 11:18;Иез.7:20;Ис.40:19, 20), «изображение зверя» (Откр.13:14,15:2,16:2). Но в таких случаях это слово, во-первых, стоит, как правило, во множественном числе, во-вторых, обозначает собственно изображение, в-третьих, встречается в стихах, осуждающих, запрещающих идолопоклонство или предостерегающих от него, наконец, в сходных по контексту стихах часто заменяется синонимами, более определенно указывающими на идоломорфный характер изображения. Однако уже в этом двояком и иногда двусмысленном употреблении слова «икона» - в значении мысленного образа, запечатленного в изображении, и «6ез-образ-ного» идола - заключается возможность возникновения разных воззрений на икону, а также иконопочитательных и иконоборческих тенденций.

Истокам и формированию иконоборства посвящено довольно много работ. Научные дискуссии о его зарождении, развитии, о его сущности и богословских корнях продолжаются до сих пор. В большинстве работ на эту тему, как правило, выделяются две-три главные двигательные пружины иконоборческого движения, но для полноты картины следовало бы перечислить целый комплекс причин, обусловивших возникновение, развитие и относительную живучесть иконоборства.

Причины были самые разные: внешние и внутренние (по отношению к Церкви), теоретические (богословские) и практические, эстетические и психологические, политические и экономические. Назовем главные из них.

1. Причины государственного характера, связанные с борьбой императоров и знати против монашества - носителя и защитника иконопочитания, против монастырей, которые самим своим существованием и числом (около 100000 монахов в период иконоборства - Шмеман 1985:255) сдерживали военные, административные и экономические реформы, предпринимавшиеся императорами, вызывали постоянный отток военной и хозяйственной силы в монашество.

2. Восточное (Исаврия, Армения) происхождение некоторых императоров, инициаторов физического уничтожения икон и гонений на иконопочитателей, их монофизитское и монофелитское воспитание, проникнутое духом вражды по отношению к сложившимся к тому времени в Византии церковным обрядам и культу в целом (Карташов 1994:460-461).

3. Влияние мусульманского Востока, дозволявшего в качестве украшений храма лишь растительный или геометрический орнамент и надписи, а также запрещение икон в христианских храмах, что практиковалось в соседних с Византией мусульманских районах. За три года до начала иконоборческой эпохи (в 723 году) халиф Иезид «внезапно отдал приказ уничтожить иконы во всех христианских храмах подвластных ему стран. После этого мусульмане стали преследовать иконы и их почитание» (Успенский 1989:74).

4. Восприятие икон и иконопочитания как одного из главных препятствий для обращения в христианство евреев и мусульман, к чему стремился зачинатель иконоборства на государственном уровне император Лев Исавр (Успенский 1989:86; Евтич 1990:24).

5. Влияние иудейской религии и через синагогу, и через Ветхий Завет, запрещающий во второй заповеди изготовление кумиров и изображений, поклонение и служение им (Исх. 20:4; Втор. 5:8).

6. Существование еще не потерявших свое влияние ересей, в которых особенно подчеркивалась Божественная природа Христа и умалялась
человеческая: таковы докетизм, монофизитство, монофелитство.

7. Влияние не внутрицерковных, а сектантских учений: монтанизма, маркианства, павликанства и некоторых других. Впрочем, как отмечено некоторыми исследователями, выявить прямую взаимосвязь между иконоборческими взглядами и принадлежностью к той или иной ереси, той или иной секте не всегда возможно.

8. Всплеск дохристианского «эллинского спиритуализма», для которого икона и иконопочитание были «проявлением чувственного, материального в религии» (Шмеман 1985:245).

9. Особое влияние на мышление той эпохи творений св. Дионисия Ареопагита с их акцентом на идее невыразимости (в том числе и неизобразимости) на человеческом языке, человеческими средствами всего того, что относится к сущности Бога. Эта идея, по замечанию А. В. Карташева,6ыла «самой навязчивой, модной идеей времени» (Карташев 1994:471).

Однако заметим, что именно у св. Дионисия мы находим довольно полное и самобытное, но вполне церковное, православное учение о символе и образе. Иконоборцы, таким образом, брали себе в союзники неверно понятого и истолкованного св. Дионисия.

10. Влияние «секулярной культуры», поднявшей первое, может быть, восстание против Церкви за освобождение искусства от всякой сакральности. Другой ученый видит в иконоборстве «восстание мирского духа против клерикального», сродное возрожденческому (Карташев 1994:45)

11. Суеверия и идолопоклоннические элементы в самом иконопочитании: так, например, верующие нередко приходили в храм лишь для того, чтобы приложиться к иконам и попросить заступничества и помощи у них, часто не обращая внимания на богослужение и священников; при крещении детей иконы брали в восприемники вместо крестных отца иматери; перед иконами, точнее, иконам исповедывались; Святые Тайны перед их принятием клали на икону, чтобы причаститься как бы из рук святого; подмешивали соскобленную с икон краску в евхаристическое вино и т.п. (Болотов 1994:4, 524).

12. Широкое распространение икон, их некоторая обязательность, даже мода на них, и связанная с этим профанация священных изображений: в VII веке византийская аристократия носила «торжественные одеяния, украшенные изображениями святых. В Александрии высокопоставленные лица, как мужчины, так и женщины, прогуливались по улицам в одеждах, также украшенных священными изображениями» (Успенский 1989:72-73).

13. Незаконченность процесса выработки иконописью собственного художественного языка, заметное влияние на иконы той эпохи элементов античной живописи, выросшей на почве языческой греческой религии и мифологии. Художественный язык икон доиконоборческого периода, как замечает В. Н. Лазарев, был слишком сенсуалистичен: на мозаиках VII века лица «ангелов дышат такою чувственностью, что невольно ставилась под знак вопроса святость иконы» (Лазарев 1986:53). Кроме того, пользоваться «греческим искусством для христианских целей - казалось возвращаться к язычеству» (Поснов 1964:456).

14. Собственно богословские причины, т.е. усиление иконоборческих тенденций в самой Церкви, ставивших под сомнение необходимость икон и их почитания на основе теоретических богословских построений.

Но какие причины стали главными в возникновении иконоборческого движения - государственные или церковные, богословские? До сих пор на этот счет высказываются двойственные соображения.